Поплывем на «Голубе» или пойдем на «голосовку»?
Этот человек самый старший среди адыгов, живущих в Большом Геленджике. Инженер, пенсионер, влюбленный в историю своего народа краевед, собиратель книг и публикаций, он уже много лет открывает тайную завесу, за которой скрыт совсем неизвестный Геленджик. Борис Гиссович Тлюстен с поистине юношеским задором может часами рассказывать о нашем городе, об адыгейском языке, который знает в совершенстве или о том, что никакими невестами в маленькой бухте никогда не торговали.
Муза краеведения
Старший брат Бориса получает земельный участок по ул. Фрунзе и обращается к младшему за помощью в строительстве дома. Так в 1957 году выпускник школы Боря Тлюстен приезжает в Геленджик. Он оканчивает водительские курсы и устраивается работать шофером. Начинается его знакомство с небольшим курортным городком, который впоследствии станет для него музой краеведения.
Приехав в Геленджик, Борис был удивлен. Оказалось, названия рек, гор, хребтов, населенных пунктов, придуманы именно адыгами, только неверны в написании, что влечет за собой неправильный перевод слов и в итоге искажает исторические факты. Эти мысли и стали для Б. Тлюстена первыми ростками увлечения всей его жизни. Он начал собирать книги, посвященные истории Кавказа. Первая - «Очерки истории Адыгеи» - была подарена ему в день рождения 1958 года.
Молодой человек колесил по геленджикским улочкам, совсем не похожим в далеком 58-ом на нынешних современниц. Улица Ленина была такой же проезжей, как и Луначарского,- вспоминает Б. Тлюстен, - водители грузовиков ездили по городу, громыхая своими машинами. Приличные тротуары стоило поискать, часто попадались канавы и практически все улицы имели лишь грунтовое покрытие. Рейсовых автобусов по Геленджику курсировало целых четыре штуки. Людей возили по маршрутам: №1, №3 и №5, а четвертый - стоял в резерве.
Более привычным тогда для геленджичан было передвижение на малых судах с птичьими названиями: «Голубь», «Лебедь», «Ласточка»... Билет стоил десять копеек, катера ходили вдоль морского берега и таким образом развозили народ. Между улицами Колхозной и Новороссийской, где сейчас находится пансионат «Геленджикская бухта», находилась так называемая голосовка. Здесь люди «ловили», в основном, грузовые машины и разъезжались по своим пунктам назначения.
Ни одна из геленджикских здравниц не имела тогда на балансе автомобилей - вместо них использовали подводы. Это такие повозки или телеги, приводимые в движение конной тягой. Санатории содержали подсобные хозяйства, где выращивали овощи, фрукты и скотину. В итоге отдыхающие питались в домах отдыха здоровой, натуральной пищей.
Рыбки на «платанке»
В 1957 году Платановой аллеи еще не было, - рассказывает Б. Тлюстен, - На ее месте протекала небольшая речушка Суаран. И там, где сейчас «платанка» пересекается с улицей Ленина, через эту речку был сооружен мост и люди, с высоты этого небольшого сооружения, кормили маленьких речных рыбок прямо в центре города. Аллею платанов высадили ученики третьей школы в один из субботников в 1958 году.
Хорошо владея адыгейским языком, Борис не встречал ничего похожего на название Суаран. Слово очень искажено. (Суара́н (фр. Soirans) — коммуна во Франции, находится в регионе Бургундия, прим. авт.). Еще около двухсот лет назад в исторических источниках эту речку упоминали, но без названия. На адыгейском «псы» - это вода. Можно предположить, что слог «псы» заменили на «су». Что же касается второй части названия - «аран», то в адыгейском и вовсе не встречается даже похожего слова.
Адыги жили на территории нынешнего Большого Геленджика еще более двух тысячелетий назад и являются аборигенами этих мест. В далеком прошлом иностранцы называли их: зихами, касогами, керкетами, талетами. Черкесами адыгов стали называть татары. В переводе с татарского слово «черкес» звучит как «пресекающий путь». Самоназвание же этого народа все-таки адыги, а точнее, адыгэ. Многие ученые сходятся во мнении, что «адыг» переводится как «живущий около моря». Правда, адыги пять веков назад селились до устья реки Дон.
К жене на бешеной собаке
Вернемся к искаженным адыгским названиям. Вот что говорит об этом сам Борис Тлюстен: «Исследователи, контактировавшие с адыгами в период их проживания на Черноморском побережье, в своих литературных трудах (к примеру, в ХIХ веке) публиковали более правильные названия, чем наши современники. В названиях рек присутствовало окончание «пс»: Ачипс, Текопс, Тешепс, Шепс, Чепси. Как я уже упоминал, «псы» - на адыгейском языке – «вода, река», поэтому названия рек и имеют именно такое окончание. В наше же время они пишутся уже иначе - букву «п» везде подменили на «б» - Ачибс, Тешебс, Шебс. Соответственно, искажаются переводы и поэтому неясны отличительные особенности данных водотоков. Например, через хутор Джанхот протекает речка Хотецай. В разных источниках ее называют в различных вариациях: Хо-течей, Хотецой, Хоцетай, Хопецай. Только все же состоит это название из двух адыгейских слов: «хъуатэ» – ручей и «кIэй» (чэй) – низина, долина, то есть Хуатэчэй - «ручей в низине». Оно соответствует действительному месту протекания реки – во впадине между горами. Многие авторы представляют такой неправильный перевод, как «бешеная собака»!»
Не так давно Б. Тлюстен столкнулся с явным казусом. На трассе М4 «Дон» после реконструкции моста появился новый указатель с названием популярной в Большом Геленджике реки Жанэ, на котором красноречиво красовалось слово «Жене» почему-то. Правда, ошибку эту вскорости исправили.
***
История Геленджика хранит в себе еще много тайн и интересных, не растиражированных фактов, обоснованных целесообразными доводами. Поэтому в истории одного города – это не единственная глава от Б.Г. Тлюстена.
Ирина Горбикова
Фото из архива Б. Тлюстена